...К тому времени, когда пришло исполненное отчаяния письмо Ван Гога с призывом бросить все и ехать в Арль, Поль Гоген пребывал в полном расстройстве чувств. И дел. Не хотелось браться за кисть, денег не было вовсе. Не на что купить билет от Бретани до Прованса - через всю Францию дорога лежала... А Винсент в Арле ждал его в нетерпении, своими руками побелил стены и потолок в небольшом доме, который снял для себя, купил широкую, удобную кровать для друга и свято верил: приедет Поль, и вся жизнь, нескладная, издерганная неуверенностью в самом себе и одиночеством, от которого деться некуда, - все это уйдет и уже не вернется. Деньги на дорогу он Полю выслал.

Гоген приехал, и все ему здесь не понравилось. Даже и дом, где жить предстояло, даже и комната, столь заботливо обихоженная другом. Гоген приехал уже с зарядом внутреннего неприятия всего, что его ожидало. Он безжалостно, не выбирая выражений, разнес последние работы Винсента, грубый рисунок и краски, которые легли на полотна с вызовом всему окружающему. Только «Подсолнухи» заставили его замолкнуть на время. Потом произнес: «Вот это - цветы...»

Взял кисть на свою беду...

Отчего же он явился таким взвинченным на отчаянный призыв друга?

Оттого, что все не ладилось у самого. Отслужив по призыву на флоте, Гоген поступил на службу в банк и очень быстро сделался процветающим биржевым маклером. И, кажется, все и дальше катилось бы как полагается - он женился, работа нравилась, - как раз по его характеру человека с быстрой реакцией, делового и предприимчивого, способного рискнуть, если понадобится, если бы... Если бы в 25 лет он не взял в руки кисть. Она выявила яркий, самобытный талант. И Винсент сразу, без промедления на осмысление всяких сомнений, его оценил и признал.

В Арле они принялись ссориться с самого первого дня. В полной растерянности от внезапных и бескомпромиссных нападок Поля Ван Гог писал брату Тео: «Наши дискуссии чрезвычайно «наэлектризованы», и после них иногда чувствуем себя такими же опустошенными, как разряженная электрическая батарея». Да если бы только эта расслабляющая опустошенность...

Роковой портрет

Подошел с холодными дождями ноябрь, с выматывающими душу ветрами. В Бретани холоднее, конечно, но там не было этих дубящих ветров, и Гоген в который раз пожалел, что послушал Винсента и поехал к нему. Ничего хорошего из встречи не получилось... Гоген с болью отмечал состояние друга, который надолго уходил в себя, куда-то устремлялся, спешил, порывался что-то делать, а потом, придя в себя, ничего не помнил и с недоверием выслушивал то, о чем Поль говорил... Такие припадки становились все чаще и чаще.

В один из дней, когда оба были спокойны и небо над Арлем расчистилось, Гоген написал портрет Винсента в своей манере - порывистой, в противоречивом звучании красок. Винсент долго его рассматривал, потом сказал: «Это, без сомнения, я. Ты написал меня таким, как видишь. А на этом портрете изображен безумный человек». Они были вдвоем, и никто не слышал, что Гоген ответил ему.

Потом случилось то, что Гоген не мог забыть и помнил до конца жизни. Винсент с безумным, остановившимся взглядом пошел на него, замахнувшись раскрытой бритвой... Круто развернувшись, Гоген ушел. Он не видел, как Винсент этой бритвой отхватил себе ухо и залился кровью...

Ван Гог лежал сутки в беспамятстве. Потом, придя в себя, какое-то время никого не узнавал. Через день ему сообщили, что Гоген уехал в Париж. Больше они никогда не встречались.

К черту импрессионизм!

Выставки, которые Гоген устраивал в Париже, одна за другой проваливались. В Копенгагене - бешеный успех, в Париже - молчание. Молчит, словно заговоренная, пресса, пусты салоны, с неимоверным трудом заполученные для проведения выставок. Гоген понял, что необходимо все это бросить, чтобы остаться одному, вдали от Парижа и от людей, которые не понимают его. Он отрекается от импрессионистов, потому что те использовали цвет, как он считал, исключительно для декоративных эффектов и не умеют свободно им пользоваться: «Они ищут то, что доступно глазу, и не обращаются к таинственным глубинам мысли...»

В начале 1895 года, взяв самую малость из необходимого, он снова уезжает на Таити. И там, через восемь лет одиночества, в обиде на весь мир, уходит из жизни.

Ван Гога давно уже нет на свете. А портрет тот, написанный в Арле, остался. И он там - живой.